19 октября уже с утра черная сотня принялась за избиение студентов. Студентов ловили поодиночке и избивали. К 12 часам дня насчитывали до 25 избитых. В лицее собралось до 80 студентов, которые и обратились к директору с просьбой потребовать у губернатора охрану из солдат. Губернатор ответил директору, что солдат у него нет – все заняты. Где были солдаты в то время, неизвестно, в городе по крайней мере их не было видно.
Около полудня черная сотня, состоящая из торговцев мытного двора, толкучего рынка, зимогоров и уличных мальчишек, вооруженная дубинами, топорами, молотками, щипцами, камнями и т. п., с белым и национальными флагами и с портретом императора расхаживала по улицам города.
Свое шествие она начала от дома губернатора, который похвалил пьяных оборванцев за их искреннюю преданность престолу и Отечеству. Толпу сопровождали полицейские чины, как в форме, так и переодетые. Она прошла по нескольким улицам, намечая еврейские дома и магазины, предназначенные к разгрому. Очевидцы передают, что полиция сама указывала те дома, где живут евреи. Раздавались непрерывные крики: «бей жидов и студентов», «постоим за Батюшку Царя», «ура».
Нам пришлось говорить в это время с одним пьяным оборванцем, направлявшим толпу на погром еврейских магазинов. На вопрос, что худого им сделали евреи, он ответил лишь только, что «надо их бить и из города выгнать. Сам губернатор сказал нам, что теперь слободно, что хочешь, делай, ни за что не ответишь, потом уж право будет другое. А теперь хочешь бить – бей, хочешь грабить – грабь, и никто тебе воспрепятствовать не может, потому всякого заступника тоже бить будут».
И вот с осознанием своей «слободы», возвещенной губернатором Роговичем, и в надежде на обещанную защиту разнузданная толпа хулиганов, сопровождаемая полицией, разгуливала по улицам.
Около половины второго дня с пением «Марсельезы» и красным флагом вступила в город другая толпа – железнодорожных рабочих со станции Ярославль-город. К ней сейчас же примкнуло несколько учащихся – студентов и гимназистов.
Толпа мирно направилась к наборной «Северного края», где в это время набирался первый свободный от цензуры номер. Пропев «Марсельезу» и заявив, что она не даст хулиганам выбить ни одного стекла в наборной, толпа с пением двинулась дальше по Духовской улице.
Вскоре на Духовскую вступила и толпа хулиганов с пением «Спаси, Господи». Увидав издали красный флаг, хулиганы с криком: «студенты, бей их» – бросились прогонять демонстрантов. Не прошло и десяти минут, как по всей улице раздалось: «сошлись, драка». Еще мгновение, раздались выстрелы, и толпа хулиганов в паническом ужасе бежала обратно к Власьевской улице.
Вскоре на место столкновения приехал губернатор Рогович с полицмейстером в сопровождении казаков. Губернатор закричал на демонстрантов, зачем они идут с красным флагом. На это один из демонстрантов ответил, что теперь это их право и т. д.
Тогда губернатор сказал:
– Арестовать его!
– Вы на это не имеете права, теперь личность неприкосновенна, – сказали ему.
– Бей их! – крикнул губернатор.
Это было сигналом к зверскому побоищу. Возвратившаяся черная сотня, видя на своей стороне казаков и губернатора, видимо, покровительствовавшего им, набросилась на близ стоявших студентов и начала на глазах губернатора и всей полиции избивать их.
Видно было, как били студента Рихтера, Данилова и других, слышались крики, выстрелы и стоны. По кивку одного из полицейских черносотенцы набросились на объяснявшегося с губернатором студента Подвойского, повалили на землю и принялись кулаками, камнями, палками и ногами избивать лежащего. Затем окровавленного подняли и подвели к стоявшим тут же казакам, которые как звери стали бить Подвойского нагайками и пиками до тех пор, пока тот снова не повалился на землю. Это было все на глазах губернатора и полицмейстера.
Отдохнув немного, черносотенцы и городовой подняли чуть живого Подвойского и хотели было везти его, избитого, в участок. Но в это время вырвался из рук черносотенцев его товарищ, который сбросил уже севшего на извозчика конвойного и заставил извозчика довести Подвойского до квартиры, где ему была подана первая медицинская помощь. Затем он был отправлен в больницу, где находится и сейчас.
В шестом часу черная сотня сосредоточилась на Большой линии и начала громить еврейские магазины. Разгромила и разграбила магазины Либкена, «Венский шик», Берштейна, Верпуховского, Ребортовича, Бака, Горпана, Гольдберга и др. Казаки молча любовались на зрелище погрома и грабежа. Когда все уже было погромлено и разграблено, к магазинам поставлен был патруль из солдат и полицейских. На улицах в грязи валялись шляпки, колбаса, разбитые стенные часы, музыкальные инструменты и т. п.
Хулиганы, разгромив также другой магазин Либкена на Екатерининской улице, прошли по Духовской, где выбили стекла в семинарском общежитии, в квартире Морголина и разошлись по окраинам.
Здесь в грязных трактирах и домах терпимости начались пьяные оргии. Награбленные золотые и серебряные вещи, музыкальные инструменты и другие вещи продавались за бесценок и деньги пропивались при криках: «ура», «постояли за Царя Батюшку».
Граждане ночь провели в страхе за свою жизнь и имущество. На улицах после 7 – 8 часов вечера не видно было ни души.
* * *
(Окончание следует).
Руслан СМИРНОВ, кандидат исторических наук