О чём «Северный край» писал 110 лет назад

Лов сёмги у нас производится по берегу моря неводами, в реке – «заколами». Только сравнительно немногие промышляют сёмгу так называемыми «поездами». Лов сёмги поездами оригинален и, насколько нам известно, не встречается в других местностях губернии. Обыкновенно он производится следующим образом.
Ловцы на двух лодках, из которых на каждой находится по четыре гребца и кормщик, с необыкновенными усилиями поднимаются вверх известного порога и выбрасывают сеть. Лишь сетка выброшена, промышленники с необыкновенной быстротой спускаются вниз порога, причём лодки разъезжаются друг от друга. Когда промышленники минуют порог, лодки снова съезжаются, и промышленники тут же на воде вытаскивают сеть.
Лов поездами требует громадного напряжения сил гребцов при подъёме в порог и необычайного искусства кормщика одним взмахом весла давать разнообразные направления лодке. При неумении кормщика управлять лодкой, лов может кончиться трагически.
Кроме того, ловля сёмги поездами сплошь и рядом бывает неудачной. Нередко поезд­ники в течение полусуток не могут поймать и одной сёмги, а потому поездованием занимаются самые бедные жители города, которые не имеют возможности взять в аренду «закол» или морскую «тоню». В настоящем году лов сёмги удачен как на «тонах», так и «заколами» и «поездами».
Сёмга продаётся по 12 – 15 копеек фунт (410 граммов), «тинда» – мелкая сёмга до 7-8 фунтов, продаётся по 8 – 11 копеек фунт. Название мелкой сёмги «тиндою» употребляется только в городе Кеми и в отстоящем от неё в 17 верстах вверх по реке селе Подужемье, где крестьяне также занимаются ловлей сёмги.
К сожалению, относительно сбыта сёмги промышленники поставлены в крайне неблагоприятные условия. Сбыт сёмги сосредоточен в руках 4 – 6 более состоятельных жителей города Кеми, которые устанавливают цену, какую им вздумается.
Промышленники volens-nolens должны мириться с установленной скупщиками ценой, так как они у последних находятся в неоплатном долгу, забирая вперёд, разумеется, по возвышенной цене, все необходимые жизненные припасы и разного рода товары, причём обязуются всю выловленную сёмгу непременно сдавать своему кредитору. 
Лишь в последние три-четыре года промышленники начинают мало-помалу освобождаться из-под власти скупщиков, благодаря тому, что некоторые значительные торговцы Петербурга и Москвы стали для закупки сёмги посылать на места своих приказчиков. Скупщики поневоле начинают давать промышленникам выс­шую, чем ранее цену. Хорошо было бы, если бы приказчики давали промышленникам вперёд хоть небольшую сумму денег. Тогда царству скупщиков скоро бы настал конец.
*  *  *
Кемский уезд Архангельской губернии. Ещё сравнительно недавно на бесчисленных островах и островках Белого моря водилось множество птицы гаги, сбор пуха от которой доставлял крестьянам значительный заработок, далеко нелишний при полном почти отсутствии земледелия. Насколько этот промысел был для крестьян выгоден, можно судить по тому, что фунт очищенного гагачьего пуха продаётся по 8 – 10 рублей. Но добыча гагачьего пуха с каждым годом уменьшается, и в этом виноваты сами же крестьяне.
Разъезжая по островам целыми ватагами, крестьяне разоряли гнёзда, выбирали яйца, а птиц разгоняли палками. Благодаря такому хищническому ведению дела число выводков с каждым годом уменьшается, и гага оставляет мало-помалу издавна насиженные ею места.
О громадных массах гаг, водившихся на севере ранее, теперь нет уже и помина, на некоторых островах она уже редкий гость. Во избежание полного исчезновения птицы гаги необходимо было бы разрешить добычу пуха только после вывода птенцов. В этом случае нам не мешало бы взять пример с благоразумных соседей-норвежцев, у которых благодаря строгому выполнению этого правила гага не только не выводится, но число её даже увеличивается, и гагачий промысел даёт крупную статью дохода.
Наблюдение за исполнением правил для охотников можно возложить на местные волостные и сельские власти. Как ни желательны вообще запретительные меры, но раз крестьяне сами не сознают всего вреда от практикуемого ими способа добывания пуха, а руководствуются правилом «Нам бы было хорошо, а после нас хоть трава не расти», то в интересах самих крестьян и их будущего поколения меры эти необходимы, и чем скорее будут они приняты, тем лучше.