След в каждой судьбе

Татьяна БРАГИНА, дизайнер:
– Мама всю жизнь терпеть не могла ничего немецкого – у нас почти все родственники жили в Белоруссии, и не осталось ни одной живой души. А бабушка из Подмосковья эвакуировалась в Рязань, там курить начала, видно, несладко жилось. Дедушка с войны вернулся, но вскоре умер от фронтовой раны – неудалённый осколок «ожил».
Любовь МАРИНИНА, актриса Ярославского театра кукол (временно проживает в Люксембурге):
– Моя мама говорила, что в её дет-стве не было ничего, что хотелось бы вспомнить, у многих переживших войну характеры стали тяжёлыми, а судьбы так и не сложились. Всех задело. Бабушка, тогда совсем дев­чонка, на износ работала в деревне. У нас погибло много родственников, но мне об этом мало рассказывали, хотя ни одного застолья без воспоминаний о погибших не бывало. Были в нашем роду и герои – дедушка Геннадий Константинович Кочин – кадровый военный, папин дядя – Герой Советского Союза, легендарный лётчик-истребитель Фёдор Поликарпович Артемьев, и бабушкина первая любовь Сергей Степанович Салов, он вернулся с войны, вся грудь в медалях. Он один и жив сегодня, молодец! А о Фёдоре Поликарповиче остались глава в книжке «Герои огненных лет» да чёрная мемориальная доска неподалёку от ТЮЗа, не знаю, цела ли сейчас.
Александр ЦВЕТКОВ, депутат областной Думы:
– У меня отец воевал, медали его храню бережно, умер он в том же 1951 году, когда я родился. Дед жены, полковник, командовал дивизионом «катюш» и продолжал воевать, даже когда ему оторвало часть ноги – вот какие люди были! А особой наградой для меня самого остаётся почётный знак Советского комитета ветеранов войны, вручённый мне самим Павлом Батовым за военно-патриотическое воспитание молодёжи, когда я на областном радио работал.
Евгений Евгеньевич ОРЛОВСКИЙ, пенсионер:
– У меня погибли почти все родственники. Отец – на Курской дуге. Остальные – прямо там, где мы жили, в Крыму. Мы были под оккупацией, эсэсовцев в действии видели, как они детей в колодец кидали. Голод был страшный, после того, как Крым от немцев освободили, тоже продолжалось что-то вроде украинского голодомора, погибло что-то около половины окрестных сёл, я выжил только потому, что приехала тетя и забрала.  
Ольга НИКОЛАЕВА, медработник:
– В моей жизни война оставила свой след, вот только не могу понять – злой или добрый. Мой дедушка – фронтовик Александр Николаев, вернувшись с войны в родное село Титовское под Сахарежем, столкнулся с новой бедой – почти сразу умерла жена. И он один воспитывал четверых детей, среди них была моя мама. Не пройди он войну – неизве­стно, справился ли бы…
Александр МЯГКОВ, студент:
– Я не очень много знаю о войне, но родители часто вспоминают рассказы уже своих родителей. Родной брат моей прабабушки Вовка – семейная легенда. Он окончил студию Большого театра, должен был стать балетным танцовщиком. Оттанцевал дипломный спектакль «Щелкунчик» и в 18 лет в составе вроде бы добровольного комсомольского батальона попал в Сталинград, где и погиб. И не только он, а весь батальон, осталось шесть человек, кажется. Там, возле завода «Красные баррикады», между немцами и Волгой 100 метров оставалось. Оборонялись в окружении, и всем – хоть солдатам, хоть офицерам – давали в день по 25 граммов сухарей, 8 граммов жира и 1 грамм сахара, у бабушки в блокноте записано.