Это славное слово «ремеслуха»

Страда 1941 года
Уже полвека, как на смену ремесленным училищам в 1959 году пришло профтехобразование. И мало кто вспоминает, что с 1940 года – с момента создания системы государственных трудовых резервов, в которую вошли ремесленные училища и школы фабрично-заводского обучения, – было подготовлено более шести миллионов квалифицированных рабочих. Трудно переоценить роль школы трудовых резервов в подготовке рабочих кадров в годы Отечественной войны, а также в воспитании и образовании мальчишек и девчонок, чьи отцы сражались на фронте.
К началу Великой Отечественной Олегу исполнилось двенадцать лет. Отец ушёл на фронт. Дома оставались мать и сестрёнка. Как-то к ним в дом прибежал товарищ, велел взять котелок, ложку и тёплое одеяло и идти в школу. Там собрался весь класс во главе с учительницей со странной фамилией Брие. К слову, её мужа расстреляли как врага народа.
Ребята пошли в деревню Парфёнково. Шли лесом, потом полем, сквозь колосящуюся рожь. Расселили их по избам. Олег остановился в доме, где на стенах висели фотографии мужа хозяйки и пяти её сыновей. Все были на фронте. Едва разместились, пришёл бригадир, позвал работать. Молотили рожь цепами. Очень тяжело. Потом перевозили мешки с зерном на телегах. В упряжи – лошади, которых забраковали и не взяли на фронт. Потом также с утра до вечера теребили лён и обмолачивали. Льняное семя везли в Тутаев. Мешки тяжёлые, как свинец, килограммов под восемьдесят. Мальчишкам поднять их было невозможно. Скатывали по доске на весы, а потом взрослые тягали мешки.
В мастерских
К сентябрю вернулись домой. В школе разместился госпиталь. В каких-то бараках из шлакобетона разместили классы. Сидели на полу, бумаги не было – писали на газетах. Потом при заводе открыли школу, там учились в три смены. А уже в 1943 году при заводе было создано ремесленное училище, которое распахнуло двери перед юными пареньками и девчатами. В мастерских, вспоминает Олег, их научили держать в руках слесарный инструмент, а потом закрепили за заводскими установками.
Ни свет ни заря ребятишек будил заводской гудок, и они спешили к семи утра на построение. Всего 120 мальчишек и девчат выстраивались перед училищем. В группе Олега тридцать парней обучались ремеслу электромонтёра. После построения шли в заводскую столовую завтракать. Нужно сказать, что им, как взрослым рабочим, выдавали в день 800 граммов хлеба, а сварщикам на особо вредном производ­стве и поболее – целый килограмм. На иждивенцев давали по 250 граммов, детям фронтовиков – 350. На завтрак ученики ремеслухи получали 250 граммов хлеба, а также картофельное пюре, или винегрет, или морковник – тушёную морковь. В обед кормили молодых работников супом или щами, бывало, что и с тушёнкой. К обеду полагалось 300 граммов хлеба, которые Олег относил домой матери и сестрёнке. На ужин выдавали 350 граммов хлеба. Словом, с голоду не умрёшь, сыт не будешь...
Рабочая неделя
Гудок отмечал начало и конец трудового дня, возвещал перерыв ровно в полдень. Работали шесть дней в неделю. Олег и его товарищи помогали мастерам на ремонте насосов, на паровой и сырьевой линиях. Тяжело приходилось детям. Но тогда всем было тяжело. После обеда шли на занятия: изучали физику, химию, спецтехнологию работы с металлом, технологию химических процессов перегонки нефти. Кто плохо учился – могли выгнать. Но такого ни разу не произошло. Аланов с гордо­стью замечает:
– Тогда не было слов «я не хочу» или «я не могу».
Учились до шести вечера. Дома нужно было готовить уроки, помогать матери. И всё же дети есть дети: мальчишки находили время погонять во дворе консервную банку – мячей у них не было... А ещё Олег катал детвору на отцовском велосипеде.
Дан приказ –
ему на запад
Этот крошечный блокнотик умещается в руке. Потрёпанный и с почерневшим от времени переплётом... Удивительно, как он сохранился у Олега Аркадьевича, не провалился куда-то, не был выброшен вместе с ненужным хламом! Книжицу эту он взял с собой в дальнюю дорогу – в город среди пустыни, на берегу Каспийского моря. И делал в ней путевые заметки.
В 1945 году после окончания ремесленного училища ребят распределили по рабочим местам. Олегу Аланову дорога лежала прямиком на Каспий, в город Красноводск. Там была организована неф­тепереработка на заводе, который по ленд-лизу привезли американцы. А девчонок с соседней улицы Галю Воробьёву и Раю Цветкову, получивших в ремеслухе специальность оператора установки, направили в Прикарпатье, в городок Дрогобыч. Путь им предстоял более опасный. Раю с Галей и их подруг сразу предупредили: поезд могут обстреливать бандеровцы.
Матерей никто не спрашивал: отпускают ли. Правда, Олег мог не ехать – у него были льготы, поскольку отец на фронте да ещё офицер. Но парнишка ни минуты не сомневался: он должен ехать вместе со всеми.
Дорога в пустыню
В тупик за ворота завода имени Менделеева подогнали три теплушки. И 1 февраля в восемь вечера ребята сели по вагонам. Девяносто человек: группа слесарей, монтёров и девчонок-операторов. Мама и друзья простились с Олегом и ушли. Но лишь пятого числа дали «добро» на отправку.
В теплушке разместились по двухъярусным нарам. Посреди горела «сталинградка» – так, коптилка из гипса с фитилём, смоченным в керосине. Ещё были припасены свечи. Выехали в полдень, в два часа мимо проплыло Чёбаково. К вечеру прибыли на Всполье, узловую станцию в Ярославле. Отправились на следующий день – прощай, родная сторонка! Ехали не быстро – за три дня миновали лишь Нерехту, Иваново, Шую, Ковров. Нынче весь этот путь за три часа можно преодолеть...
Делать в дороге особо нечего. Хорошо, взяли книжек с собой. Кто читал хорошо, с выражением – читал вслух интереснейшую книгу «Всадник без головы». И все слушали с огромным вниманием!
От путешествия поначалу впечатлений особых не было. Мелькали один за другим станционные домики, на вокзалах встречалось много разутых и раздетых людей, инвалидов, беспризорных – в то время всё это было в порядке вещей.
Утром 20 февраля прибыли в Куйбышев – ныне Самара. С этим связаны первые самые яркие впечатления от поездки. В войну сюда перевезли все присутственные учреждения, здесь была столица России. Ярославцев поразили ярко освещённая фонарями платформа, красивый современный вокзал – не как на других станциях. Такого они ещё не видели.
Актюбинск –
город хлебный
В Актюбинск они прибыли 28 февраля – перед этим два дня стояли в степи на каком-то разъезде. Тут ребят ждала приятная неожиданность: им выдали деньги и разрешили выйти купить что-нибудь. Поразило: в Ярославле хлеб стоил 280 рублей, а здесь – всего 25. Огромный каравай, очень вкусный! Тем более, что в дороге варили одну лишь похлёбку из крупы. Аланов улыбается:
– Купил ароматный, тёплый каравай, и пока шёл к теплушке, съел его весь, отрывая по кусочкам...
Второго марта въехали в пустыню: Эмба, Кзыл-Орда, Туркестан, Арысь. И наконец, 6 марта, Ташкент. С этим городом связаны наиболее яркие впечатления: в первую очередь поразила халва! Потом путешественников повели в парикмахерскую. Мальчишки стеснялись – за месяц, что не мылись, успели зарасти грязью, обзавестись вшами. Но русский парикмахер, калека-фронтовик, успокоил:
– Ничего, ребята, постригу всех.
Тогда никто ещё не брился, хотя у Олега про запас была бритва. Отец подарил – ему в госпитале дали, когда он лежал ещё после финской войны.
После стрижки сходили на восточный базар, накупили всякой вкуснятины. Теплушка потом благоухала от среднеазиатских дынь.
Так же гостеприимно и хлебосольно встретил ярославцев древний Самарканд. И лишь 10 марта, спустя месяц с небольшим, добрались до Красноводска...
Солёный Каспий
Город стоял буквально на песке. Нефтеперегонный завод № 431 оказался на окраине. Здесь же находились глинобитные бараки с рядами железных коек. Тут и предстояло жить ребятам. Но вначале их повели в баню. Это было счастье, особенно для девчонок, – ведь не мылись 34 дня!
Для начала отправили одежду в дезкамеру – потравить вшей и прочих возможных насекомых. В бане на удивление из крана шла солёная вода. Всем выдали по тазику пресной для мытья головы. Эту драгоценность, а также питание доставляли из Баку пароходом «Туркестан». Впрочем, дальше ярославцы купались в Каспии, причём самые отчаянные – уже в марте.
Американский завод понравился: всё сделано очень красиво, ярко, не так, как в Константиновском. Особенно запомнились взрывобезопасные телефоны. Всех расставили по цехам, по местам. Юные нефтяники работали, как взрослые – никаких скидок на возраст. Потом ребят ждала служба в армии, многие вернулись домой.
Со смешанным чувством вспоминает Олег Аркадьевич те годы. С одной стороны – светлые воспоминания о юности, пусть она и пришлась на войну. О сверстниках. С другой – грусть: оценила ли Родина их вклад в общее дело? Сейчас он получает неплохую пенсию, да дело и не в деньгах. Просто обидно, что два тяжёлых военных года – а ребята тогда были в сущности детьми – вычеркнули из рабочего стажа. Отняли это время у тех, кто работал в тылу. Но ведь не было бы победы без крепкого тыла? – такой вопрос не перестаёт задавать себе ветеран.

Дети войны... Какими были они, мальчики и девочки, на чью долю выпали страшные, тяжёлые, голодные 1418 дней Великой Отечественной войны?
Война отобрала у них детство – они рано повзрослели и взяли на себя такой груз ответственности, который и иному взрослому не под силу. Ярославские дети, родившиеся в тридцатых – сороковых, отдали Великой Победе всё, что могли: своё детство, свой труд, свои жизни.
У нас в области пока нет памятника детям войны, подобного тому, который установили в Красноярске (на снимке), но, возможно, со временем мы тоже отдадим дань памяти тем, чьё детство звалось войной?..