Я сидела неподалёку и видела, как в ожидании своей очереди Асута перебирал листочки и руки его дрожали. Впрочем, он быстро овладел собой. Вытянул ноги чуть вперёд, тесно их сдвинул – пятки вместе, носки вместе – и чуть пошевелил ступнями в мягких коричневых полуботинках. Может, это какойнибудь тайный японский приём, может быть, собственное изобретение Асуты, не знаю, но руки дрожать перестали. Он бросился к трибуне быстрой, летящей походкой и негромким, уверенным голосом, помоему, без единой оговорки прочёл свой доклад о «Герое нашего времени».
А если бы вам пришлось выступать гденибудь на Хоккайдо о творчестве Муроками, причём пояпонски, вы бы не волновались?
Ямадзи Асута молод. Не женат. Но, по его словам, надеется, что скоро женится. Мне не хотелось, чтобы его интервью для «Северного края» носило литературоведческий характер, и я попросила, чтобы он для начала рассказал, кто его родители, из какой он семьи.
Как оказалось, папа у него на пенсии, раньше работал преподавателем французского языка и сейчас продолжает изучать французскую литературу. Мама – домашняя хозяйка. У Асуты четыре сестры, все младше его.
– Как возник интерес к России?
– Когда мне было лет одиннадцатьдвенадцать, папа работал во Франции, и я поехал к нему в гости. Это было первое большое путешествие в моей жизни. Самолёт летел через Москву, и я впервые увидел вашу страну, тогда ещё СССР. Между нашими государствами существовала стена, всё здесь казалось загадочным.
Асута с любопытством смотрел вокруг. В Японии принято улыбаться даже незнакомым людям, сопровождать улыбкой и лёгким поклоном самую незамысловатую житейскую беседу: как найти кудато дорогу, где находится магазин и т. п.
– Поэтому первое, что тогда бросилось в глаза, – у вас без смысла не улыбаются. Интересно, подумал я, что они думают? Как живут? Мне захотелось это узнать. Когда я вырос и поступил в университет, там нужно было выбрать второй иностранный язык, и я выбрал русский.
– До того вы читали какието русские книги?
– Достоевского, очень немного.
– В переводе?
– Конечно, – смеётся он.
– Многие ли знают в Японии Лермонтова?
– У нас читают Толстого, Чехова, Достоевского. Порядок популярности, я думаю, такой. А Лермонтова – после Пушкина. Они всётаки поэты, переводить поэтов трудно.
– А почему потом выбрали для своих исследований Лермонтова? И не чтонибудь, а «Героя нашего времени» – произведение, в котором российские литературоведы до сих пор до конца не разобрались и по поводу которого продолжают спорить.
– Это очень загадочный роман. Мне хочется его понять. Меня привлекает сложность.
Чегочего, а сложности Асута действительно, похоже, совсем не боится. Знаете, как он сформулировал тему своего доклада? «Осмысление места и значения главы «Фаталист» в романе М. Ю. Лермонтова «Герой нашего времени». И так потом то и другое осмыслил, что оставалось только руками развести: с цитатами из Набокова, с параллелями романа и лермонтовской лирики...
Я вспомнила японскую студентку, которая года два назад стажировалась в Ярославле по русскому языку. На вопрос, что ей кажется самым трудным, она призналась: стихи. Для японского уха чуждо само понятие рифмы. Правда ли это, спрашиваю Асуту, и вообще как он относится к стихам?
– Для меня это тоже было трудно. Сейчас, когда я могу читать порусски, другое дело. Когда стихи запоминаешь наизусть, то постепенно они становятся понятны. Но, честно говоря, я не очень часто читаю стихи даже на японском.
Асута Ямадзи – преподаватель русского языка в политехническом институте города Муроран, докторант кафедры русской литературы Хоккайдского университета. На вопрос, насколько популярен русский, отвечает откровенно: самый популярный язык английский, он же для студентов – основной иностранный. В качестве второго иностранного чаще всего выбирают китайский, за ним идут немецкий, французский, русский. Многое зависит от того, откуда эти студенты и в каких местах они хотели бы потом работать.
– Если на острове Хонсю русский язык меньше востребован, то у нас на острове Хоккайдо торгуют с русскими, связи довольно активные, и язык, конечно, нужен.
– Япония – страна высоких технологий. А как живётся в ней учёнымфилологам?
– В Хоккайдском университете раз в год проходят научные конференции по русскому языку и русской литературе. Материалы этих конференций печатаются в журнале, который выходит по их итогам, я уже опубликовал там несколько статей. В университете есть специалисты, изучающие немецкую, английскую, французскую литературу. Но после недавней реформы образования найти работу аспирантам трудно. Аспирантов становится больше, а работы меньше. Поэтому я как преподаватель русского языка тоже работаю не каждый день. У меня есть научная работа. Это не хобби. Как бы я ни был ею увлечён, это нужно и для карьеры. Для будущего.
Асута охотно поддерживает разговор о культуре в более широком смысле слова. Япония, по его словам, уже давно склоняется к западной культуре. Люди предпочитают обычную для западного мира одежду, на фестивалях и праздниках можно увидеть женщин в кимоно, но это скорее исключение.
– После Второй мировой войны к нам пришла американская культура. Особенно сильно влияние американской и европейской культуры стало ощущаться с 1980х годов. Я родился в городе Киото. Там остались здания древних храмов – буддийских, синтоитских. Прошлое не уходит. Японский образ жизни тоже остаётся. И это хорошо, – убеждённо заканчивает Асута свою маленькую речь.
Татьяна ЕГОРОВА