Мы встретились, и я попросила Людмилу Федоровну рассказать о себе нашим читателям. Не только тем, кто по молодости лет не застал время, когда ее имя гремело на всю область, но и тем, кто это имя знает.
– Я помню, Людмила Федоровна, как мы с вами познакомились. Я получила редакционное задание взять по какому-то поводу у вас интервью. Позвонила в профсоюзный комитет, спросила, как вас найти. «Завтра конференция. Приходите, она там будет», – сказали мне. «А как я ее узнаю?» «Да очень просто, ни с кем не спутаете: самая худая женщина на «Красном Перекопе».
– Я всегда по этому поводу очень переживала. При своем немаленьком росте весила 47 килограммов. Стеснялась ужасно. Всегда старалась держаться где-то сзади, чтобы не так видно было мои кости. А меня все вперед и вперед. Звезду Героя вручали в Москве на XXIV съезде...
– Прямо на съезде?
– Ну да, в Кремле. Не только мне, конечно. Сидим мы там в зале рядышком с Борисом Федоровичем Волковым, председателем колхоза из-под Углича, и слышим, что после вручения кто-то один от награжденных каждой области выходит и говорит краткое благодарственное слово. Он мне: «Людмила Федоровна, скажите вы». Волков – председатель, я простая рабочая-тростильщица, но спорить уже некогда. Передо мной одна полная такая женщина из Ленинградской области выступала: идет мимо меня, руки трясутся. Я смотрю, в ней, наверное, сто килограммов, а что же со мной будет при моих сорока семи? Думаю, вот сейчас прямо там, на трибуне, и умру. Но ничего. Поднялась и до сих пор помню свои слова: «Благодарю партию и правительство за высокую оценку рабочего труда. Награда принадлежит не мне одной, а всему нашему комбинату, который меня вырастил. Я пришла туда четырнадцати лет и такая-то пятилетка будет выполнена за столько-то, досрочно».
– Все четко. Знай наших...
– Пока сидела я на том съезде, похудела еще больше. Лучше бы я эти двенадцать дней по две смены отработала. Сижу и переживаю: скоро домой, а там будут встречать, надо опять что-то говорить. Соберемся вечером в гостинице все в одном номере: десять женщин, одиннадцатая Терешкова. Ну, она чаще с Лощенковым, другим начальством, а мы сидим и гадаем: что дальше с нами будет? Там телятница одна была, такая интересная, все шутила: сухого вина, мол, ей не надо, а только мокрого, так она нас успокаивала. «Гляжу я на вас, девчонки, какие вы все ответственные. Знали, кого посылали».
– Вы ведь и в правительственных делегациях потом каких-то были?
– Ну да – раз Герой, то что уж... Приглашают, я отказываюсь, но разве послушают? Приду, бывало, в партком, там Анисимова Галина Евгеньевна у нас была, и говорю: «Не поеду я. Лучше две смены подряд буду работать». А она: «Людмила, там уже списки составлены». Так и с Воротниковым в Киргизию летала...
– Это тот Воротников, который был председателем Совета Министров РСФСР и членом ЦК партии?
– Ну да, он. Киргизской республике исполнилось тогда шестьдесят лет. В составе делегации четверо: из Омска один ученый-переученый, старший над всеми институтами, из Ленинградской области секретарь райкома, Воротников – глава делегации и я. Опять я отказывалась, стеснялась, институтов я ведь не кончала, вдруг что не так. Да еще надо было туда на самолете лететь, а я до того никогда не летала – боялась. А тут пришлось.
Лечу – ничего не слышу. Воротников что-то спрашивает, а у меня уши заложило. Вот страху натерпелась!
Зато в Киргизии как нас принимали! Номер мне дали – шикарный. Открыли шифоньер и говорят: вот халат, вот тапки – пользуйтесь. А у меня был взят из дома халатик горошком, нам на работе такие выдавали – так я все в нем. Ихнего ни разу и не надела. Вернулась потом в Ярославль, рассказываю на комбинате, ну надо мной смеялись...
– Пусть знают, что нас никаким богатством не удивишь?
– Я жила бедно всю жизнь. У мамы было четверо детей. Она работала на комбинате, а я возьму младших и к проходной ее встречать. Она первое-то в обед съест, а второе нам выносит в баночке. Работала по двенадцать часов, а все равно даже накормить нас не хватало. Когда я в школе училась, девочка, соседка по парте, то один завтрак из дома принесет, то другой. А мне – турнепс, знаете овощ такой? В сорок седьмом году мама мне и говорит: «Все, тебе четырнадцать лет, я тебя отдаю прямо к станку, чтобы в ФЗО не учиться». Привела меня в цех, а у меня платьишко – латаное-перелатаное... В общем, жизнь меня не баловала. Комбинат был всегда бедный, зарплата маленькая, всю дорогу я занимала до получки. Но, поверите ли, ни разу не написала заявление на материальную помощь. Даже на десять рублей. Никогда ни о чем не просила. Не хвастаюсь, но я вот такая.
– При ваших-то досрочных пятилетках денег до получки не хватало?
– Представьте себе. Я вам еще расскажу. Когда меня выбрали делегатом на съезд, надо было одеться. Нас всех послали в ателье на проспекте Ленина. А у меня денег – ни копейки. Что делать? Сказала мужу: «Иди в отпуск». Насчитали ему отпускные 98 рублей. Из них надо было ему с детьми оставить на жизнь, с остальными пришла в ателье. Сшили мне костюм и платье из самого дешевого материала, получилось хорошо, только такие тоненькие, я все время зябла.
– И при том при всем вы ведь еще целый воз общественной работы всегда везли...
– Начни перечислять, не перечислишь. Лет десять была членом облсовпрофа. На комбинате членом парткома все время. По молодости была профоргом сколько-то лет, взносы собирала. Лет десять подряд выбирали депутатом Красноперекопского райсовета. Председателя райисполкома Таисию Павловну Петушкову помните? Как она прием ведет, так и меня как Героя приглашает сидеть у себя на приеме.
– А почему так, Людмила Федоровна? Вы безотказная такая были, что ли?
– Не понимали, что у меня двое детей маленьких. А я партийная была: надо, значит надо. Не считалась.
– А как дома относились к тому, что вы все время на разрыв?
– Вы знаете, может быть, я и неправильно думала, но у меня на первом месте всегда оставался комбинат. И муж был – он умер три года назад – особенный. Другой такой жене кастрюлю надел бы на голову. Я вообще дома не готовила, мне некогда. А он и готовил, и все дома делал. Я со смены приду, рабочее сниму, хорошее надену и на конференцию. Он только один раз сказал: «У нас обед: на первое – собрание, на второе – совещание, на третье – конференция». Пошутил так. Все понимал. Я ведь если сижу на каком-нибудь собрании или уеду куда пошлют, то потом, в выходной, эти часы и дни отрабатываю. Потому что кто будет план за меня делать? Просто так килограммы пряжи мне не напишут.
– Муж тоже на «Перекопе» работал?
– Нет, в автоколонне 1137. Возил зерно на КамАЗе. Сорок лет и все время шофером.
– Но вокруг люди разные. Кто-то, наверное, и завидовал вам? Вы на виду, вас везде приглашают, вам почет и уважение.
– Много было разговоров, как же: «А я разве норму не перевыполняю?», «А я разве не достойна?» Сколько раз я саму себя спрашивала: за что же меня-то подняли? Ведь на комбинате семь тысяч народу тогда работало. Конечно, я для цеха много чего сделала. Одной молодежи сколько выучила – человек тридцать, наверное. Бригадиром была, кроме того что сама работала. В отстающую бригаду переходила по примеру Гагановой и вывела ее в передовые. Помню, в Москве всех собирали – на съезд ударников коммунистического труда, последователей Гагановой. Я ее тогда близко видела, и Хрущева близко видела – это еще до того, как мне Героя дали.
Кроме того, у меня метод такой был, который облегчал работу. Комбинат его из Ленинградской области привез. Раньше нужно было всю смену бегать от барабана к барабану – здесь привяжешь, там оборвалось – так ноги уставали! И вот оказалось, что можно работать по-другому. Я освоила первая и потом всех обучала. Знаете, как трудно было?! Подойдешь к пожилой работнице: «Александра Васильевна, сейчас я вас переучивать буду!» А она: «Тебе надо, ты и работай». Но потом она же мне сто «спасибо» сказала. Идешь вдоль машины спокойно, мчаться никуда не надо, а производительность повысилась сразу на 20 процентов.
– И заработок, наверное, тоже?
– Конечно. Но главное, легче стало. Не только мне с моим подспорьем, но и всем.
– Подспорье, это что?
– У меня почему-то так выработалось, что всё получалось быстрее, чем у других, – и узел завязать и всё, всё, всё. Меня постоянно проверяли: надо какую-то операцию за пять секунд делать, а я делаю за две. Понимаете? У меня что-то в руках было такое.
– Значит, особо завистницы не донимали?
– Людям объясняли, да и они сами видели – в цехе ведь все на виду. Можно было найти работу полегче – на машинах в три ниточки, в четыре. А я работала в семь ниток, на самом тяжелом участке – всю жизнь, сорок лет и четыре месяца. Вспомнишь и то сразу слезы, так трудно было!
Я вот недавно в больнице лежала – нога, как бревно, отекла. Все сказывается. У нас были ящики по 30 килограммов, берешь его на коленку и высыпаешь на конвейер. За смену 10 – 12 таких ящиков поднимешь. Да еще бобины по 8 килограммов каждая – знаете, сколько их надо снять? Так что сколько тонн я за сорок лет своей работы перекидала – не сосчитать.
– У вас ведь, кроме Звезды Героя, и другие награды есть?
– Орден Ленина, он вместе со Звездой вручается. И еще орден Трудового Красного Знамени – в 1966 году мне его дали за восьмую пятилетку.
– Квартиру вам дали хорошую на Городском валу. Все-таки не зря вы трудились.
– Когда стали ломать «корпус», (дореволюционное общежитие для фабричных рабочих. – Т. В.) где я выросла, нам с мамой дали однокомнатную на Закгейма. Потом я замуж вышла, дети родились, и мы уже в этой однокомнатной пять человек жили. Однажды приехали откуда-то корреспонденты и удивляются: «Что ж это вы! Такая передовая, да еще из династии, которая на комбинате отработала 220 лет, а нормальной квартиры нет». А я тогда уже вторая на очереди стояла, говорю: «Подойдет очередь, и мне дадут». А потом выбрали меня делегатом, и за месяц до того, как мне ехать на съезд, дали вот эту квартиру от райисполкома.
– Чем сейчас занимаетесь?
– Я все дома. У меня огорода нет. Когда-то вызывали, предлагали участок на «Чертовой лапе». А куда он мне? У меня дети, общественной работы полно, я и отказалась. Растила внуков, сейчас вот на лавочке во дворе сижу.
– На комбинате часто бываете?
– Редко. День пожилого человека там не собирают: на «Перекопе» ведь очень много пенсионеров, я понимаю. Но вообще за нас, Героев, в последнее время что-то взялись. Я шестнадцать лет на пенсии, и нас все это время нигде, ничего, никуда. А в том году, я даже удивилась, звонят и приглашают в администрацию Кировского района на чаепитие. Потом оттуда же звонят: «Людмила Федоровна, путевочка вам есть в санаторий Воровского, принесите справку». Наверное, финансирование на Героев пошло.
– Тяжело расставались с комбинатом?
– Две ночи не спала. А потом он мне снился не знаю, сколько времени.
Татьяна ВАЛИНА.