Под занавес нашим корреспондентам крупно повезло. Они оказались в компании, о какой любой пишущий и снимающий может только мечтать. Лицом к лицу пообщались с весьма демократичной персоной по имени Фигаро, а с его легкой руки – и с тем, кто на оперной сцене дал жизнь этому неотразимому любимцу публики.
Нашего Фигаро зовут Вадим Кравец, он недавний выпускник консерватории Санкт-Петербурга по классу знаменитого тенора Константина Плужникова, стажер академии молодых певцов Мариинки. На этих высоких подмостках Вадим уже обратил на себя внимание дебютными партиями для баса-баритона в «Зигфриде» Вагнера, «Лючии де Ламмермур» Доницетти, «Князе Игоре».
Фигаро – тоже дебют Вадима и его сверстников Сергея Романова – графа Альмавивы и Оксаны Шиловой – Сюзанны. Сразу добавим от себя: в сборной команде партнеров Фигаро есть и молодые москвичи. А роль завзятого интригана доктора Бартоло доверили солисту Ярославской филармонии Владимиру Некрасову.
– Придумал спектакль, – продолжает Фигаро свой вступительный речитатив, – человек, знакомый ярославцам по гастролям театра «Санкт-Петербург-опера» – известный ниспровергатель оперных канонов режиссер Юрий Александров, большой охотник до всяческой буффонады, приколов с подмигиванием артистов в зал.
Наш Фигаро искренне пожалел, что в концертном исполнении от тех приколов у его героя остаются разве что бутылка горькой под соленый огурчик да прорабская рулетка для измерения габаритов кровати в комнате, отведенной им с Сюзанной к будущей свадьбе. По коварному замыслу графа комната оказалась через стенку от его собственных апартаментов. Жениху в этих замыслах хозяина отведена незавидная роль шута, а он, веселый Фигаро, знающий себе цену, совсем этого не хочет.
Так что предсвадебную круговерть с переодеваниями, пощечинами, выпрыгиваниями из окна молодым мариинцам, ведомым твердой дирижерской рукой профессора Сергея Ролдугина, пришлось изображать на тесноватом пятачке в окружении музыкантов губернаторского оркестра и хористов капеллы «Ярославия» – озвучивать вокалом, полным моцартовского света, оживлять элегантными манерами, улыбками в виртуозных речитативах и ансамблях.
К месту и ко времени (нынешний год 250-летия гения ЮНЕСКО объявило Годом Моцарта) вспомнили кое-что из биографии самого юбиляра, когда он, уже успев узнать, как звенят деньги, чем пахнет нищета и сколь непостоянна слава, взялся за новую оперу на сюжет из весьма зубастой комедии Бомарше «Безумный день, или Женитьба Фигаро». На предупреждения первого капельмейстера двора Сальери, называвшего себя другом Моцарта, мол, у Бомарше есть нападки на высший свет и не надейся, что сие останется незамеченным, Моцарт, как утверждают его биографы, только улыбнулся: то, что нельзя высказать словами, можно спеть.
Заранее был готов у Амадея и ответ отцу герру Леопольду, своему придирчивому наставнику в искусстве: советовал сыну писать музыку «пополяре», чтобы она щекотала и длинные, то бишь тугие, уши. «О так называемой пополяре, – отвечал сын, – вы, пожалуйста, не беспокойтесь. В моей опере есть музыка для всякого рода людей, за исключением тугоухих».
Судя по тому, как здорово сумели молодые питерцы завести в понедельник Собиновский зал, «тугоухие» в нем оказались в явном меньшинстве или их не нашлось.
Всеволод ЛЕЖНЕВСКИЙ