...Как провожали «господина Петрова» в дорогу! Сколько было советов – от бывалых путешественников и домоседов, мастеров и нехудожников. «Как ты там будешь?» Оказалось – нормально. Работал спокойно и внимательно, с понятным немцам прилежанием и чуть подзабытым ими реализмом. Во время занятий на пленэре за спиной Петрова собирались прохожие, смотрели, приглашали на кофе. Газеты столь же прилежно писали о нем: «Помимо того что это будет совершенно необычный вклад в развитие дружеских связей между городами, есть и другое обстоятельство, которое подогревает любопытство... Художник из иной жизненной среды, изображая Идштайн, может представить его в новом аспекте». Итогом трехмесячной творческой командировки стала выставка – более 70 картин, акварелей и рисунков. Часть их вошла в культурный фонд иноземного города, другие прижились в домах немецких друзей.
Поездка помогла художнику и на родной Углич посмотреть сквозь другую культурную призму. Осознав себя портретистом города, он включился в местную традицию изобразительного летописания. Каждый день уносит одни мелочи и приносит другие, год стирает одни черты и создает новые. Любой художник берет из городской среды свое: кто-то уходит в фантазии и видения, кто-то соединяет настроение с погодой. Александр Борисович строит пространство картин, сверяя с реальным, его работам свойственна убедительная документальность – на пересечении времени и погоды Углич остается собой.
На выставке ранние рисунки, большие листы со старыми деревьями и деревней Бабайки, куда молодежь ездила на этюды. В живописи та же ясность композиции – и никакого вам «буйства красок»: тонкие оттенки осеннего неба, блики на снегу и кромке льда, солнце в холодной воде.
С конца 80-х художник занимается офортом. Именно в этой технике он начал реконструировать старые городские виды, создал несколько листов с видами кремля, еще не измененного бурным прошлым веком. Теперь о том же – его картины.
...След от колесного парохода пересекает отражение Филипповской колокольни (потом ее разрушат), Богоявленский собор еще увенчан куполом – в нем, перестроенном, будут судить «врагов народа», только женщины с бельем у берега останутся все те же. Цвета в картине чуть сродни коричневатой сепии старых снимков, все заливает ровный свет остановленного времени, все чуть идеализировано, во всем любование и сожаление...
//Светлана КИСТЕНЕВА, искусствовед.
