Все краски Углича..

...Старинный город на плавной дуге волжского берега – «задумчивый Углич, надолго сохранивший возможность святости, чудес и светлых сказаний». Некогда Константин Юон писал масленичное гуляние горожан у церковных стен – пестрое сегодня и дремлющее всегда («Карусель в Угличе»), а Николай Рерих оставил этюд крыльца Предтечевской церкви – изысканно-нарядного памятника давней мрачной трагедии. Светлые и темные сказания Углича вдохновляли Нестерова и Сурикова, а вслед за ними и многих, многих... Именно пейзаж стал самым «востребованным» жанром, начиная с серии тщательных и идиллических видов городских «достопамятностей» с фигурками горожан – акварелей, написанных в середине XIX века купеческим сыном Василием Серебренниковым. Эта традиция успешно продолжается и теперь. То, что показано на выставке, – это и правда коллективный портрет Углича, но, кроме того, еще и «угличский взгляд» за пределы привычного пространства. Казалось бы, самая документальная составляющая – работы Александра Петрова, однако и здесь чуть заметно переставлены акценты, заострены детали, – и обыденный «буквализм» уступает место художественному образу. Может, самой притягивающей из них стал вид маленькой Ильинской церкви в селе Золоторучье – на берегу Волги и на самой границе города. Небольшая картина, почти этюд: простая белая церковка среди весенних голых деревьев, синеющие дали, серые легкие облака. Живопись гладкая, без внешних эффектов, и очень настоящая. Многие угличане смотрели бы на простенькую церковь по-особому. Долгие годы ее брошенные, оскверненные надписями и нечистотами руины пугали прохожих, теперь много месяцев идет реставрация. Отсюда у этой тихой, непатетичной картины громкое название – «Возрождение». Легкая, подобная цветной бархатистой пыльце пастель Лилии Старостиной стала открытием для угличских зрителей еще на выставке в июне. Узкие улочки, арки, лестницы городка на юге Франции и привычные среднерусские виды – в них любопытство и любование, действительно открытие новых возможностей для себя и новых впечатлений для зрителя. Здесь же мягкая светящаяся живопись Ю. Лихоманова, сельские виды Ю. Лобачева и дремучие, в духе классического русского лесного пейзажа чащи О. Казанцева. Натюрморты Михаила Кабанова – это старые зеркала, парусники, ракушки и яблоки. То ли ретро, то ли вневременная игра вещей, все эти сопоставления, отражения, стекло... В разделе графики разнообразие техники и тем. Маленькие – открыточные – виды Италии того же Кабанова (их даже со стены убрали в витрину, чтобы не провоцировали себя вынести). Свежие по впечатлению акварели Светланы Середы (Воскресенский монастырь с нетуристической точки и с большой живописной лужей на переднем плане – тоже блики и отражения) и благородные цветочные натюрморты Татьяны Петровой. Все хочется рассматривать и возвращаться снова. В зале прикладного искусства такой знакомый угличанам «замес» дерева, керамики, ткани. ...За окном золотисто-розовое небо и силуэт близкого собора, на теплом подоконнике в кувшине тяжелая и плотная масса ярко-пестрых цветов. Рядом яблоко и расписная глиняная фигурка, нарядная баба в душегрее и кичке – такая же крепкая и округлая, как эти кувшин и букет, как это яблоко. От них на подоконник ложатся длинные тени, в которых уже сгущаются сумерки. Такой вот образ зрелого лета – «Август. Вечер». Валентина Максимова в очередной раз показывает свои удивительные текстильные коллажи. Ситцевые и шерстяные, пестрые и однотонные лоскутки дают совершенно неожиданные изобразительные возможности. В картине творится такое «тихое оборотничество», – они становятся пространством, светом и воздухом, каменными стенами (триптих «Углече Поле»), стеклом или цветочными лепестками. Вот и в августовском пейзаже-натюрморте так. А лоскутно-глиняная «Баба» – вообще цитата из керамической серии Овчарова. Сам Овчаров на этот раз привез деревянную скульптуру – вполне монументальные фигуры петуха и курицы. Такое многоцветное послание тридцати шести авторов – из Углича с любовью... Фото Вячеслава ЮРАСОВА. На снимке: Федор Куницын очаровал зрителей своими яркими, наполненными солнцем картинами. На них и знакомые угличские виды, и созданный на полотне своеобразный, субъективный мир, где реальность переплетается с нереальностью, делая ее почти осязаемой. Одно только название «Небесный мир» чего стоит. Федор Иванович ориентируется в своем творчестве на высокие образцы своих любимых художников Ван Гога, Модильяни, Филонова, Бенуа, Репина, Саврасова, оставаясь при этом Куницыным, узнаваемым и неповторимым. Много, особенно в последнее время, он занимается реставрацией старинных церковных росписей в храме Михаила Архангела, что под Угличем, наверное, отсюда в его живописи мотивы православия, силы духа и торжества добра.