В свое время аналитики подсчитали, какой потенциал был накоплен советской наукой. Оказалось, что если бы внедрили только изобретения до 1990 года, ничего больше не разрабатывая, то технический прогресс в России мог бы благополучно развиваться еще сто лет. Недаром японцы в свое время собирались купить все (!) заявки на изобретения, зарегистрированные у нас в ВНИИГПЭ (институте патентной экспертизы). Но в Советском Союзе все это, как правило, оставалось на полках.
Причина проста – наука в СССР существовала последние десятилетия ради самой науки. Люди, в том числе я сам, защищали диссертации, чтобы повысить свою зарплату, получить престижную должность. А внедрением практически никто не интересовался. Это не давало денег, нельзя было приватизировать собственные изобретения, и даже существовало юридическое право государства изъять любое из них у авторов в свою пользу, например, присвоив ему категорию «государственное значение».
Что произошло потом? После 1991 года процентов пятьдесят ученых уехали за рубеж, и многие еще продолжают уезжать. Не больше половины из них устроились на работу в науке. Остальные просто потеряны для человечества вместе со своими разработками навсегда. Где-то нашел приблизительные данные об ученых, покинувших Россию только за последние годы, – 900000 человек! Они увезли потрясающие вещи. Многие обращались ко мне в Англии за помощью и советом. Ну, например, доктор Гаспаров, создавший технологию экспресс-анализа СПИДа, гепатита «В» и любой другой инфекционной болезни в течение трех минут, просто по состоянию периферийной крови из пальца. Я помог ему устроиться за рубежом. Под его биотехнологию американцы тут же создали предприятие и уже на этапе опытного образца собрали почти сто миллионов долларов на публичном рынке. Вот и все. Скоро Россия будет покупать приборы экспресс-анализа Гаспарова за границей на валюту и устанавливать в аэропортах, поликлиниках и т. д. Когда я помог Гаспарову сделать экспертизу его изобретения в Оксфорде, аналитики подсчитали, что только в Великобритании понадобится 1,5 миллиона таких приборов.
А чего стоят технологии разграбленного и фактически уничтоженного Института космической медицины? Там были биотехнологии оживления умерших клеток человеческого организма. Путь к бессмертию был найден, где это все теперь? Увезли технологию и, естественно, засекретили. Уехал человек, разработавший способ раннего определения рака молочной железы. Это такая специальная перчатка. Каждая женщина может утром ее надеть и помассировать грудь, а датчик автоматически покажет, появилось ли у нее всего несколько раковых клеток или нет. Ведь рак молочной железы полностью излечивается на ранней стадии, а в России ежегодно от него умирают более 20000 молодых женщин. Больше, чем Россия потеряла бойцов за все годы войны в Афганистане! Ну, что теперь? Скоро тоже будем покупать эти устройства в Америке. И таких примеров не счесть. Из оставшегося 50-процентного научного потенциала в России, по моим прикидкам, 25 процентов пошли торговать, чтобы выжить, а еще десять просто бросили науку, полностью отчаявшись из-за своей ненужности, их результаты украдены или устарели, они едва сводят концы с концами. Итого от прежней науки у нас осталось дай бог 15 процентов, не более.
Что представляют собой эти 15 процентов ученых, которые, несмотря ни на что, продолжают творить и изобретать? Я могу утверждать, что в России еще осталось интеллектуальной собственности на несколько десятков триллионов долларов! Подчеркиваю, речь идет не о миллиардах, а о триллионах.
Полтора года назад Виктор Вексельберг, совладелец ЗАО «Ренова», предложил мне заняться инновациями. Для поиска технологий будущего мы даже запустили на ТВЦ интеллектуальное шоу «Умный нашелся!», где каждый автор изобретения мог заявить о своем достижении. Ко мне потоком пошли люди. Каждый день предлагали по 20 – 30 изобретений. Пять из них были глупостью, 15 – интересных, а 2 – 3 гениальных. Ну, в неделю одно гениальное уж точно было.
Например, принесли транзистор, который полностью работает не на электрических сигналах, а на оптических. Это смерть всей Силиконовой долине, революция в электронике, потому что быстродействие компьютеров становится вообще непостижимым. Когда в Америке в журнале Science опубликовали об этом статью с фотографией транзистора на обложке, там был фурор. Автора стали уговаривать покинуть Россию. Часть прав он за бесценок отдал американцам. Но полностью не хочет продаваться в силу каких-то своих патриотических чувств. А здесь он никому не нужен. Куда только ни обращался – никакой поддержки.
Это изобретения, которые способны вернуть России потерянное былое величие и решить все экономические проблемы. И вот проектов такого уровня мы отобрали 120. Среди них такие, которые были официально оценены (это сделали специальные международные институты) в 14 млрд. долларов, в 27 миллиардов – только сама идея и проект. Вот почему я говорю, что интеллектуальной собственности в России и сейчас еще осталось на триллионы долларов. И многие из этих изобретателей так намыкались, что готовы были все отдать бесплатно. Только ради того, чтобы их проекты внедрили.
Но проблема в том, что как раз внедрять их никто в России не собирается. Я предлагал эти изобретения моему заказчику – ЗАО «Ренова». Пытался дать им понять: вот что нужно России, а не яйца Фаберже! Или уж привозите яйца, но при этом дайте хотя бы денег, к примеру, на прибор, позволяющий остановить террористов. Он уже почти готов, его можно будет продавать в Израиль, в Америку, по всему миру. Этот прибор устанавливает степень волнения человека при проходе через контроль, скажем, в аэропорту. Причем он регистрирует не просто нервозность, которая может быть связана с чем угодно, скажем, с личной драмой, а только новый стресс, возникающий именно из-за прохождения процедуры проверки. Не пройдет ни один террорист, везущий взрывчатку, ни один наркокурьер!.. Прибор дешевый, его можно ставить на таможнях, в кинотеатрах, в ресторанах, где угодно. Ну почему не дать на него денег? Довести его до ума стоит всего 200 – 300 тысяч. Наладить выпуск – несколько миллионов. А продать можно на сотни миллиардов. И при этом поднять престиж России: вот, все смотрите, как мы боремся с международным терроризмом! Нет, говорит «Ренова», неинтересно.
Вот так я существовал в инновационной компании при ЗАО «Ренова» восемь месяцев, после чего они просто закрыли бюджет финансирования созданной мной с нуля компании. И программу на телевидении закрыли, которая набирала рейтинг популярности, хотя и выходила на канале в самое глухое время – в будний день в 17.00. А мне теперь стыдно этим изобретателям звонить и смотреть в глаза. Да что там изобретателям, мне стыдно за страну...
Ребята, надо делиться!
Мы на самом деле еще далеко не в рыночной экономике! И Путину, мне кажется, надо было бы в этом открыто признаться и объявить на всю страну, что нам нужен переходный период к рыночной экономике, который никто еще в России не предлагал. Его поймет весь мир, потому что это правда. Издержки прошлого общественного строя можно преодолеть только принципиальными, иногда приказными мерами, а не эволюционным путем, который заводит экономику в криминальные условия сущест-вования. Если вы добровольно приобрели завод и в течение двух лет его не запустили, то подлежите, господа, уголовной ответственности за нанесение вреда экономике страны. Или отдавайте его в другие руки, или садитесь в тюрьму. Добываете нефть неэффективными способами, уничтожая вдвое больше природных ресурсов, – значит, не имеете права ее добывать, а подлежите ответственности за нанесение ущерба России. В этом случае все станет на свои места, и владельцы за бесценок купленных предприятий начнут искать, что бы такое предпринять и производить, чтобы добиться результатов. А стимулировать государ-ство может их и налоговыми льготами, и разными другими способами. Вот тогда и появится интерес к инновациям и отечественным технологиям.
В то же время надо обязать олигархов выделять реальный капитал из сверхприбылей на поддержку российских ученых и изобретателей. Хватит разговоров, надо спасать остатки интеллекта. К примеру, в Арабских Эмиратах из каждых десяти долларов за купленное оружие один доллар минобороны отдает на под-держку университетов и научных исследований. В Абу-Даби есть центр CERT, который занимается привлечением ученых со всего мира и их материальной поддержкой. Почему бы и в России не взимать эту «десятину» на спасение умов? Почему бы Путину не сказать олигархам: ребята, из каждых десяти заработанных долларов 10 центов отдайте в фонд развития российских технологий и инновационной экономики, так как от этого зависит будущее нашей общей любимой страны. Причем этот капитал не просто возвратный, он вам же принесет миллиардные дополнительные прибыли. На Западе самые богатые люди – вовсе не владельцы нефтяных компаний. А те, кто занимается высокими технологиями, программным обеспечением, телекоммуникациями, компьютерными системами.
А вот другой пример для размышления. В Англии есть такая компания – British Technology Group, которая предлагала нам сотрудничество. Она принадлежит всего 18 акционерам, и там работают более 1800 экспертов для анализа проектов. Они занимаются тем, что материально поддерживают изобретателей, инновации и новые технологии. Я у них был неоднократно и спрашивал: «Вас всего 18 человек, вы ничего не производите, за счет чего вы получаете 3,5 млрд. фунтов прибыли в год?» Они отвечают: «Мы в свое время помогли отдель-ным людям, а теперь получаем отчисления от внедренных изобретений. Ну, например, мы дали первые деньги Флемингу – без нас не было бы у человечества пенициллина, а значит, и вообще антибиотиков. Дали первые деньги на разработку ядерно-магнитного томографа, без которого сейчас не может обойтись ни одна клиника. Дали деньги на турбореактивный двигатель...» Я говорю: «Спасибо, можете не продолжать». – «Ну почему же, мы можем продолжить, у нас огромный список таких внедрений». Эх, был бы я действительно английским шпионом, что ли! Отдал бы им все 120 гениальных изобретений, и какая была бы польза всему человечеству! А Россия этого даже бы не заметила. Но вот остатки патриотизма и веры в разум меня остановили. Зря?
Нет сегодня в России такого места, куда может прийти человек со своим изобретением. Все существующие у нас инновационные фонды бедствуют. Некоторые накопили по 10 – 20 тысяч патентов, но дай бог продадут или внедрят хоть один. Правительством был создан фонд содействия малым инновационным предприятиям, известный в народе по имени его директора как фонд Ивана Бортника. Конечно, и на том спасибо. Но что может сделать и делает этот фонд? Он выделяет стартовые деньги в размере 20 – 25 тыс. долларов отдельным малым предприятиям. Это ничтожно мало! Дело в том, что для продажи одного современного изобретения, даже в виде лицензии на его освоение и внедрение, требуется, по самым экономным подсчетам, 300 – 400 тыс. долларов! Так как нужно его оформить в виде продукта по принятым в мире стандартам: должны быть проведены оценка, патентование, испытания, международная экспертиза, презентация, маркетинг. Что из этого можно сделать за 25 тысяч? Да и кто этим заниматься будет?
//Артем ТАРАСОВ. «Русский журнал», 11 мая 2005 года.
